"ПАКТ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА": Мифы и историческая реальность

ПАКТ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА:
Мифы и историческая реальность

Kому же выгоден образ Советского Союза – страны-двойника Третьего рейха и кому нужно кощунственно представить «фашистами» миллионы тех, кто отдал свои жизни, защищая Родину от самой беспощадной агрессии в истории человечества? Наверное, тем же силам, которым была крайне выгодна сама мировая война. Как известно, финансовая олигархия США, всегда любившая загребать жар чужими руками, несказанно обогатилась в результате Второй Мировой войны (как, впрочем, и Первой). «Великая депрессия», царившая в американской экономике, канула в Лету.

23 августа 1939-го, 70 лет назад, в Москве был подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, более известный как «пакт Молотова-Риббентропа». В исторической литературе очень много писалось о тех дипломатических коллизиях, которые предшествовали этому событию. Попытки советской дипломатии создать в Европе систему «коллективной безопасности», заключив соглашения о военно-политическом сотрудничестве с Англией и Францией, успехом не увенчались. Встреченные в штыки правящими кругами Польши (Пилсудским и его преемниками), советско-французские инициативы не находили поддержки и в Лондоне. Более того, невооруженным глазом было видно, что руководством Великобритании исподволь делается все, чтобы направить военную машину Германии на Восток, сделать Советский Союз объектом гитлеровской агрессии. Неудивительно, что на Западе предпочитают не вспоминать о Мюнхенском соглашении 29 сентября 1938 г., как и об англо-германской декларации 30 сентября 1938 г, подписанной Гитлером и Чемберленом, где говорится о «желании двух народов никогда более не воевать друг с другом» (вскоре, в декабре была подписана и аналогичная германо-французская декларация). Тогда это было политической реальностью, стоявшей перед советским руководством. Никаких иллюзий по поводу дружественных отношений с будущими союзниками по антигитлеровской коалиции питать не приходилось. Только страх за свою судьбу в свете молниеносного разгрома Франции в 1940 г. вынудил британцев пересмотреть отношения с СССР. Но до этого было еще далеко.

Союзники вынашивали совсем другие планы – как руками Гитлера разгромить Россию. В этих условиях рассчитывать на чью-то помощь со стороны было бессмысленно. Речь шла о подготовке к неизбежной войне, поскольку антисоветская и, что гораздо важнее, антиславянская риторика Гитлера была у всех на слуху. Трудно было рассчитывать на «вечный мир» с политиком, который присвоил всем славянским народам статус «недочеловеков». Кроме того, Сталин не сомневался, что в случае германской агрессии предстоит воевать на два фронта, так как Япония давно уже находилась в полной боевой готовности. Поэтому смысл подписания мирного договора состоял в первую очередь в том, чтобы использовать даже самую малейшую возможность для передышки, предотвратить возможность войны на два фронта и обезопасить границы страны, отодвинув их на Запад.

В очень непростых отношениях с фашистской Германией находилась все эти годы Польша. Открыто антисоветская (а глубже – антирусская) направленность ее внешней политики не вызывала сомнений в Кремле. Именно Пилсудский первым из европейских правителей заключил с Гитлером договор о ненападении – вскоре после прихода нацистов к власти, в 1934 г. (пакт Липского-Нейрата). В СССР циркулировала информация, что к этому документу прилагался секретный протокол, где оговаривались совместные германо-польские военные действия на Востоке. Существование этого протокола до сих пор напрочь отрицается польскими историками, мы видим полную незаинтересованность Запада предать огласке детали этого соглашения – первого мирного договора европейской страны, заключенного с нацистской Германией.

Вот уж поистине – двойные стандарты в действии! Несмотря на общеизвестные факты заключения с нацистами «пактов о ненападении» Польшей, Англией и Францией, в «демократических» кругах Запада принято обсуждать только пакт Молотова-Риббентропа.

В период распада Советского Союза ни один документ не муссировался в советской перестроечной печати так, как секретный дополнительный протокол к Пакту о ненападении от 23 августа 1939 г. Публикации этого документа (по копии – подлинник, как выяснилось, был «надежно» спрятан Горбачевым) способствовали не только разжиганию национализма и русофобии на западных окраинах СССР (Западная Украина, Прибалтика), но и заложили в умы соотечественников популярную на тот момент идею – что Советская империя была настоящей «империей зла», что СССР и Третий рейх – близнецы-братья, и что Адольф Гитлер напал на своего «ближайшего друга и единомышленника» И.В. Сталина исключительно по случайному недоразумению. Особенно крепко загипнотизировали интеллигенцию – «дали установку», как выражался «герой» того смутного времени Кашпировский, настолько мощную, что даже такой патриотически настроенный поэт, как Игорь Тальков, заворожено пел со сцены: «КПСС – СС!». Изданный в те же годы сборник «Фашистский меч ковался в СССР» также наглядно иллюстрировал эту «концепцию» – оказалось, что кадры вермахта и люфтваффе в течение всех 1920–30-х гг. проходили военную подготовку на советской территории (в нарушение условий Версальского договора). При этом составители сборника как-то упустили из виду то, что все важнейшие шаги Гитлера по разрушению Версальской системы были сделаны при молчаливом потворстве «демократических» держав, Великобритании, в частности.

В 1990-е годы, когда развал Союза стал пройденным этапом, в России отпала и актуальность этой тематики для заинтересованных в ней прежде сил. Зато пакт Молотова-Риббентропа стал все чаще цитироваться на Западе, особенно в наши дни, как «веское» доказательство того, что Россия/СССР не только не боролась с фашизмом (он, конечно, же был повержен англо-американскими усилиями!), но и находилась с Третьим рейхом в дружественных отношениях. Правда, эту стройную концепцию портили (и продолжают это делать в усиленном режиме) националисты Западной Украины и Прибалтики – их откровенную любовь к фашистскому наследию западные покровители не знают как заретушировать. Да и сама информация о пакте крайне невыгодна заправилам этнократий – в их теорию борьбы «освободителей» (нацистов) и «оккупантов» (СССР) это совсем не вписывается.

Кому же выгоден образ Советского Союза – страны-двойника Третьего рейха и кому нужно кощунственно представить «фашистами» миллионы тех, кто отдал свои жизни, защищая Родину от самой беспощадной агрессии в истории человечества? Наверное, тем же силам, которым была крайне выгодна сама мировая война. Как известно, финансовая олигархия США, всегда любившая загребать жар чужими руками, несказанно обогатилась в результате Второй Мировой войны (как, впрочем, и Первой). «Великая депрессия», царившая в американской экономике, канула в Лету. И если какой-то непродолжительный период, особенно в 1945 г, в США поддерживался образ России/СССР как союзника в борьбе с фашизмом, то вскорости общественное мнение было развернуто на 180 градусов.

Вся мощь американской пропагандистской машины обрушилась на нашу страну. Одним из наших уязвимых мест заокеанские политтехнологи посчитали именно пакт Молотова-Риббентропа как пример мифической «советской экспансии».

Поэтому нам очень важно понять исторический смысл этого договора, осознать, что он явился не ошибкой, а успехом отечественной дипломатии, благодаря которому СССР избежал войны на два фронта. Вспомним, что в дни подписания пакта бушевало советско-японское сражение в Монголии, на реке Халхин-Гол (оно завершилось лишь 31 августа), и правительство Японии было в шоке от известий из Москвы. Дипломатический шаг Гитлера расценили в Токио как предательство.

Еще одним важным для нас следствием пакта стало то, что советская граница отодвинулась далеко на Запад. При вероломном нападении Гитлера это обстоятельство сыграло свою, и немаловажную роль. Несмотря на быстрое продвижение германских войск, достигнутое за счет огромного превосходства в военной технике, наша страна получила тогда те дни и часы на проведение мобилизации, которые были просто на вес золота. И в конечном итоге гитлеровцы были остановлены и побеждены в битве под Москвой.

Алексей Вовченко